...Медноволосая Манана, сестра Шалико, с детства любила лазить по горам и
иногда ходила в поход с альпинистами. Вот тогда-то ее и заметил проводник
Джульбер, и его каменное сердце обмякло. Он решил взять ее в жены.
Шестнадцатилетнюю Манану. А самому ему в то время уже стукнуло семьдесят.
Да, да. Семьдесят. И при этом ни одного седого волоса, во рту все зубы до
единого свои, глаза зоркие, как у ястреба, и мышцы тверды, как камни. Он из
породы кавказских долгожителей. Отец его в последний раз женился, когда ему
было девяносто лет, и произвел на свет еще пару детей.
В наш цивилизованный век, когда небо над Кавказом бороздят реактивные
самолеты, оставляя белопенный след в небесной лазури, в горах все еще
держатся древних обычаев. И один из них: чтоб жениться, надо украсть
невесту, овладеть ею, лишив невинности где-нибудь в укромной горной хижине,
и лишь потом спуститься в деревню к родителям и попросить руки дочери.
После
этого устраивается свадьба на три дня и три ночи. Гости опорожняют бочки
вина, объедаются до полусмерти вкуснейшими кавказскими яствами, танцуют до
упаду огневые пляски, обнявшись и объясняясь друг другу в вечной дружбе до
гроба.
Но, чтобы жениться на Манане, Джульберу предстояло решить одну нелегкую
проблему. У него была жена. Жива и здорова. Народившая ему пятерых уже
взрослых детей, и его старший сын был капитаном теплохода на Черном
море.
Бросить жену считается в горах неприличным поступком. Лучше всего,
когда жена умирает. Вдовцу почет и уважение.
Джульбер поступил, как ему
казалось, наилучшим образом: зарезал жену. Теперь он был свободен и мог с
полным правом претендовать на руку и сердце юной медноволосой Мананы.
Помешала досадная мелочь. У жены была большая родня, и родственники
поклялись отомстить убийце и стали охотиться за Джульбером. Вот тогда он и
появился здесь, в заповеднике, чтобы укрыться от преследователей и быть
поближе к своей избраннице. Но слух о действительной причине смерти жены
Джульбера прошел через перевалы и достиг ушей братьев Мананы. Дальше вы
знаете. Джульбер нарвался на засаду, украсть Манану ему не удалось, и
пришлось с позором отступить, оставив на земле свою откушенную губу (а это позор).
В силу снова вступил древний закон гор: позор Джульбера должен быть
отмщен, и непременно кровью обидчика. Даже при том, что доктору удалось
приживить откушенную губу. Это не снизило накала страстей.
Тогда вмешался Сандро Мелиава.
Джульбер работал у него, и брат Мананы
Шалико работал у него. Да еще к тому же Сандро решил выдать Манану замуж за
своего русского друга, с которым он познакомился в Москве в гостинице
"Балчуг". Нужно было непременно завершить это дело миром.
Сандро переговорил с обеими сторонами и добился согласия братьев Мананы
на очень суровое условие Джульбера.
Чтобы восстановить мир, он потребовал,
чтобы младший брат обидчика, то есть Шалико, публично в церкви был объявлен
его сыном со всеми вытекающими последствиями, как-то: свое жалованье отдавал
отцу, а когда надумает жениться, не смеет избрать невесту без отцовского
согласия и благословения.
Как ни высока была цена мира, братья медноволосой Мананы уступили, и я
был в церкви вместе с Сандро и другими родственниками с обеих сторон, когда
старенький православный поп совершил древний и варварский обряд примирения.
Поп иглой, похожей на шило и абсолютно нестерильной, уколол палец
сначала Шалико, потом Джульберу, выдавил у обоих по нескольку капель
крови и смешал их на камне. Это означало, что отныне Шалико и Джульбер
породнились.
Дальше началось уж совсем невероятное: крещение новообретенного сына
Джульбера. Рослый и стройный Шалико разделся догола, окунулся в купель и
затем, шлепая мокрыми ногами по каменному полу церкви, на глазах у всех нас
подошел к Джульберу, предварительно обнажившемуся до пояса, припал губами к
соску на его груди и стал, чмокая, сосать. А поп ходил вокруг них в парчовой
рясе и раскачивал на цепи дымящееся кадило.
Я смотрел и не верил своим глазам.
Таким вот примирением Сандро Мелиава окончательно вывел Джульбера из
игры. Он уже не мог претендовать на Манану, потому что брат Мананы стал его
сыном и это уже попахивало кровосмесительством...
Комментарии