В произведении Герберта Уэллса «Остров доктора Моро» ученый по имени Моро научился с помощью вивисекции превращать животных в некое подобие человека. Общество отвергло его, считая что вивисекция — аморальное и небогоугодное занятие.
Тогда ученый переселился на необитаемый остров и продолжил свои опыты. Постепенно, на острове образовалась целая колония зверолюдей (были такие существа как человек-леопард, человек-гиена, человек-свинья, челвоек-бык и т.п.).
Главной проблемой с которой столкнулся Моро при превращении зверей в человека, были животные инстинкты созданных существ, которые постоянно брали вверх на разумом.
Для их подавления, доктор создал и внедрил в общество «колонистов» религию особого рода. Нормы человеческого поведения стали догматами, а проявление животности — грехом. совокупность догматов доктор назвал Законом. Нарушение Закона каралось отправкой грешника в Ад, то есть в лабораторию доктора (зверолюди называли его Домом Страданий).
Для того, чтобы зверолюди постоянно помнили о необходимости соблюдения Закона, Моро назначил человека-обезьяну проповедником.
Отрывки из романа, описывающие данный культ:
...- Это человек. Он должен узнать Закон.
Теперь я стал различать какую-то темную груду в углу, какие-то смутные очертания сгорбленной фигуры. В берлоге стало совсем темно, потому что у входа появились еще две головы. Рука моя крепче сжала палку. Сидевший в темном углу сказал громче:
— Говори слова.
Я не понял.
— Не ходить на четвереньках — это Закон, — проговорил он нараспев.
Я растерялся.
— Говори слова, — сказал, повторив эту фразу, обезьяночеловек, и стоявшие у входа в пещеру эхом вторили ему каким-то угрожающим тоном.
Я понял, что должен повторить эту дикую фразу. И тут началось настоящее безумие. Голос в темноте затянул какую-то дикую литанию, а я и все остальные хором вторили ему. В то же время все, раскачиваясь из стороны в сторону, хлопали себя по коленям, и я следовал их примеру. Мне казалось, что я уже умер и нахожусь на том свете. В темной пещере ужасные темные фигуры, на которые то тут, то там падали слабые блики света, одновременно раскачивались и распевали:
— Не ходить на четвереньках — это Закон. Разве мы не люди?
— Не лакать воду языком — это Закон. Разве мы не люди?
— Не есть ни мяса, ни рыбы — это Закон. Разве мы не люди?
— Не обдирать когтями кору с деревьев — это Закон. Разве мы не люди?
— Не охотиться за другими людьми — это Закон. Разве мы не люди?
И так далее, от таких диких запретов до запретов на поступки, как мне тогда показалось, безумные, немыслимые и потрясающе непристойные. Нами овладел какой-то музыкальный экстаз, мы распевали и раскачивались все быстрее, твердя этот невероятный Закон. Внешне я как будто заразился настроением этих звероподобных людей, но в глубине моей души боролись отвращение и насмешка. Мы перебрали длинный перечень запретов и начали распевать новую формулу:
— Ему принадлежит Дом страдания.
— Его рука творит.
— Его рука поражает.
— Его рука исцеляет.
И так далее, снова целый перечень, который почти весь показался мне тарабарщиной о Нем, кто бы он ни был. Я мог бы подумать, что все это сон, но никогда не слышал, чтобы пели во сне.
— Ему принадлежит молния, — пели мы.
— Ему принадлежит глубокое соленое море.
У меня родилось ужасное подозрение, что Моро, превратив этих людей в животных, вложил в их бедные мозги дикую веру, заставил их боготворить себя. Но я слишком хорошо видел сверкавшие зубы и острые когти сидевших вокруг, чтобы перестать петь.
— Ему принадлежат звезды на небесах...
...- Я глашатай Закона, — сказало серое чудовище. — Сюда приходят все новички изучать Закон. Я сижу в темноте и возвещаю Закон.
— Да, это так, — подтвердило одно из существ, стоявших у входа.
— Ужасная кара ждет того, кто нарушит Закон. Ему нет спасения.
— Нет спасения, — повторили звероподобные люди, украдкой косясь друг на друга. — Нет спасения, — повторил обезьяно-человек. — Нет спасения. Смотри! Однажды я совершил провинность, плохо поступил. Я все бормотал, бормотал, перестал говорить. Никто не мог меня понять. Меня наказали, вот на руке клеймо. Он добр, он велик.
— Нет спасения, — сказала серая тварь в углу.
— Нет спасения, — повторили звероподобные люди, подозрительно косясь друг на друга.
— У каждого есть недостаток, — сказал глашатай Закона. — Какой у тебя недостаток, мы не знаем, но узнаем потом. Некоторые любят преследовать бегущего, подстерегать и красться, поджидать и набрасываться, убивать и кусать, сильно кусать, высасывая кровь… Это плохо.
— Не охотиться за другими людьми — это Закон. Разве мы не люди? Не есть ни мяса, ни рыбы — это Закон. Разве мы не люди?
— Нет спасения, — сказало пятнистое существо, стоявшее у входа.
— У каждого есть недостаток, — повторил глашатай Закона. — Некоторые любят выкапывать руками и зубами корни растений, обнюхивать землю… Это плохо.
— Нет спасения, — повторили стоявшие у входа.
— Некоторые скребут когтями деревья, другие откапывают трупы или сталкиваются лбами, дерутся ногами или когтями, некоторые кусаются безо всякой причины, некоторые любят валяться в грязи.
— Нет спасения, — повторил обезьяно-человек, почесывая ногу.
— Нет спасения, — повторило маленькое розовое существо, похожее на ленивца.
— Наказание ужасно и неминуемо. Потому учи Закон. Говори слова. — И он снова принялся твердить слова Закона, и снова я вместе со всеми начал петь и раскачиваться из стороны в сторону.
Голова моя кружилась от этого бормотания и зловония, но я не останавливался, в надежде, что какой-нибудь случай меня выручит.
— Не ходить на четвереньках — это Закон. Разве мы не люди?...
Комментарии